О моем Учителе

В период своей ранней молодости блуждал я во тьме невежества, пока не встретил своего Учителя в бакинской чайхане. Это было в конце советской эпохи, когда все вокруг рушилось и я находился в состоянии неопределенности и смятения. Он наставил меня на путь истины и вывел из мрака невежества.

Учитель был всегда серьезен и начинал беседы с конкретных посылок, из которых выводил вполне конкретные тезисы. При нем невозможно было просто так болтать. Он всегда требовал конкретности и четких определений. Говоря с ним, уже на второй минуте любой человек рисковал получить лобовой вопрос: «Каков ваш тезис?». Получив этот вопрос, собеседник терялся и пытался что-то возразить. Но не мог, так как у него заплетался язык от такого неожиданного вопроса.

При Учителе опасно было о чем-то говорить. Он выводил из слов собеседника то, о чем тот сам не догадывался. Например, когда кто-то говорил о каких-то качествах или происхождении других людей, либо исторических персонажей, он задавал простой вопрос: «А он сам об этом знал?». Этим вопросом он вводил в замешательство любого человека, который запинаясь, начинал искать оправдание только что сказанному. Но часто это был невнятный лепет. Если бы Учителя ввели бы в академические заведения, то только этим вопросом он разрушил всю историческую науку.

Еще одним страшным вопросом было его: «А что он хочет от жизни?». Этот вопрос он задавал, когда кто-то хотел представить нам другого человека. Обычно на Востоке любят при представлении человека всячески расхваливать его. Но Учитель одним этим вопросом заставлял прекратить льстивую похвалу и дать четкое определение сущности, намерений и естества представляемого. На этот конкретный вопрос весьма непросто было ответить, и многие терялись в поисках ответа.

Выслушав тезис собеседника, Учитель выдвигал антитезис и успешно его развивал. При этом в нем проявлялся чистый разум, не обремененный никакими догмами. В этом особом состоянии он выдавал подлинные шедевры мысли, причем в самой доступной для любого слушателя форме. В его блистательных речах сливались воедино бытийные, гносеологические, антропологические, биологические, сексуальные и мифологические проблемы. Не было ни одного вопроса или серьезной проблемы, которую бы Учитель не сумел бы решить в бакинской чайхане. Если бы его речи стали достоянием широкой общественности, то можно было бы решить все глобальные проблемы как минимум нашей страны, причем вообще во всех областях, начиная с проблем гинекологии и половой жизни, и кончая военными и межгосударственными отношениями. Не только проблемы нашей страны, но и всего мира бы были решены.

Некоторые люди не понимали стиль и глубину мудрости Учителя. Его обвиняли в том, что он часто иронизирует. Бывало и так, что он облекал свои рассуждения в сексуальные образы. Как-то мне один наш знакомый на него пожаловался. Говорил, что, первоначально он считал Учителя серьезным человеком, а потом в нем разочаровался. Но я объяснил ему, что именно его методы наиболее доступны для всех людей.

Действительно, что толку в статьях и книгах многих академических философов? Они такие тяжелые для чтения, что невыносимы не только для простых людей, но даже для специалистов. А Учитель решал все эти вопросы в простой народной форме. Если надо, то добавлял в свои рассуждения шутки, иронию, а также сексуальные образы.

Вот, к примеру, как-то Учитель был приглашен на ифтар. Когда его спросили, шииты или сунниты его пригласили, он мудро ответил: «Какая разница? Ведь дареному плову в его мазхаб (секту) не смотрят».

Наш Учитель первым попытался достигнуть степени совершенства и просветления. Он говорил, что и у него был свой Учитель, с которым, к сожалению, я так и не смог познакомиться.

Еще у нас был один подающий надежды друг. Собственно говоря, он еще до Учителя был мыслителем бакинской чайханы. Несколько лет он вел философские беседы и вокруг него мы все собирались. Он также писал статьи и занимался громкими общественными делами. Однако тот наш друг женился и внезапно от нас ушел. Больше мы его не видели. Спустя некоторое время, я с Учителем обсуждал причины исчезновения нашего славного друга. Он сказал: «Если он женился и исчез, то значит все, что он ранее сделал, было по причине его сексуальной неудовлетворенности. Я всегда поражался его активности. А оказывается, все было так просто. Ему просто надо было лечь с женщиной».

Однако прошло время, и из всех наших друзей продолжил путь духовного совершенства только я. Даже самого Учителя спустя некоторое время засосала трясина материального бытия, и он отошел от пути самосовершенства. Но все равно я признаю его своим Учителем потому, что дал мне повод задуматься о себе и окружающем мире.