4 апреля 2012 г.
Есть извечная заповедь «помоги своему ближнему». Действительно надо помочь своему ближнему, надо быть милосердным. А как же без этого? Ведь все мы люди и живем в обществе. Как же не сострадать, когда видишь, что плохо ближнему своему. И надо помочь ему. Как же без помощи, разве не сострадательный я человек, разве я не милосерд. Я более милосерд, чем многие люди вокруг меня, фальшиво говорящие теплые слова ближнему своему, но на самом деле не желающие ему ничего хорошего в душе.
Но что есть милосердие, что есть сострадание? Это очень размытые и неконкретные понятия. Может быть так, что кажущееся милосердным, на самом деле является страданием для того человека, которому ты хочешь сострадать? И достоин ли он именно такой формы сострадания, которую ты себе представляешь? Всем кажется, что сострадание и милосердие это именно стремление помочь материально, или жизненным советом. А может быть эти понятия для кого-то именно в том, чтобы помочь ему унизиться и умереть? Может быть, именно это и есть сострадание к ним?
Если человек самодостаточен, целеустремлен, знает что ему нужно от жизни, то конечно же с таким человеком формат понятия милосердия и сострадания будет один. Но если другой человек вечный неудачник по жизни, ходит по ней с опущенной головой, то и понятия эти будут по отношению к ним другими. Вот, к примеру, я помогаю всем людям, чем могу. Если я вижу, что какой-то человек хочет чего-то добиться, но ему не хватает какого-то стимула, каких-то связей, тогда пожалуйста, я ему помогу, чем могу. Дам совет, познакомлю с нужными людьми. А там он сам будет работать над собой, найдет себя, построит свои отношения с людьми, построит свое будущее активным трудом. А потом скажет он мне спасибо, или нет. Не так важно. Главное я удовлетворен, что помог своему ближнему, чем мог. А там, в этом деле он сам реализовался. Это доставляет мне большое наслаждение. И мне тоже когда-то помогли, дали толчок. Но дальше я реализовался сам и добился того, что имею сейчас. И поминаю я добром всех тех, кто мне помог. И отвечаю я им взаимностью, когда что-то зависит от меня.
Но другое дело. Когда я имею отношения с людьми, которые сами не понимают, что им нужно от жизни, от самих себя. Делаешь им то, что считаешь им благом, но все оборачивается совершенно противоположным эффектом. Они сами не способны что-то сделать для себя, они сами не могут реализоваться в отношениях с обществом, другими людьми, не могут сделать что-то полезное, они не трудоспособны. И что тогда? Во всех своих неудачах они начинают винить не себя, а того человека, который попытался им сделать что-то полезное. И получается парадоксальная ситуация. Вроде ты им делаешь что-то полезное, но в ответ сам становишься виноватым в их собственных неудачах, в которых виновны только они сами в силу своей неспособности что-то полезное сделать для себя.
Всю свою жизнь я старался помогать людям, быть сострадательным и милосердным к ним. Когда-то я занимал должность начальника и были у меня в подчинении много людей. Сколько я им сделал хорошего, знает лишь один Бог. Они приходили ко мне со своими проблемами и я им помогал, даже материально. Они плохо работали, мне приходилось за них краснеть, но я их покрывал. Они все время подводили меня, но я относился к ним уважительно, надеялся на их совесть. И думал я, что помогаю им и понимаю их. Но на самом деле они воспринимали мое отношение к ним как нечто должное. Им казалось, что раз я такой мягкий и добрый по отношению к ним, значит я лопух, и я им чем-то обязан. На самом деле состраданием и милосердием к ним должно было быть именно жестокое и надменное отношение, ибо они сами в душе своей ни на что не способные люди, неудачники по жизни. На них всю жизнь все плевали – в обществе, на работе и семье. А тут нашелся один лопух, который оказался к ним сострадателен. И они мало того, что подводили меня во всем, но и винили меня в их собственных промахах.
Эти люди на самом деле были с рабской сущностью и их надо было жесточайшим образом давить и оскорблять. Вот это и было бы к ним милосердием и состраданием. Ибо это их привычное состояние. А справедливое (на мой взгляд) отношение к ним как раз было для них обременительно. Ведь я им предоставлял свободу и совестливость, а они даже не понимали что это такое. И они страдали от этого. Я им причинил боль своим добрым отношением. И все оказалось наоборот.
Поэтому их гнилое и рабское нутро вышло на поверхность спустя много лет. В то время пришло у меня на работе новое начальство, которое стало плести интриги вокруг меня, чтобы снять меня с должности. И все эти люди, которым я делал добро многие годы, в одночасье превратились в моих врагов. И что было для них милосердием – моя доброта к ним, или давление со стороны нового начальства? Ну конечно же давление. Это давление и унижение было для них нормальным и сострадательным отношением, а не моя свобода. Они не могли распоряжаться моим свободным и демократичным отношением к ним, так как для них это было обременительным. Они на самом деле смеялись и проклинали меня за все это. Но с новым хамским и деспотическим начальством они пришли в свое нормальное состояние, ибо души их рабские, а рабам нельзя давать свободу. Они уничтожат всякого, кто им это дал. Это и постигло меня.
И что я получил? Только разочарование и горечь. Это мнимое милосердие (как я его понимал) обратилось против меня. И я просто на самом деле был мазохистом, а не благотворитетелем. Я сделал больно людям своим кажущимся мне добрым отношением к ним. И когда пришло время, они мне просто отомстили за это. И было жестокость и хамство по отношению к ним милосердием к ним. Ибо такова их сущность.
В другой раз, будучи уже научным человеком, я решил помочь одному человеку в его научных делах. Он сам был абсолютно бездарным человеком. Ничего не сделал для науки, а лишь использовал своих влиятельных родственников для получения научных степеней. Я написал за него серьезный труд, дал ему, чтобы он сумел его представить в определенные научные сферы. Но будучи абсолютно бездарным человеком, он не сумел в решающий момент даже представить этот труд перед нужными людьми.
И что в результате? Я оказался виновным в том, что он потерпел неудачу. Он обвинил меня в том, что, дескать, я дал ему труд, который был недостоин представления туда. Он не винил себя, что он абсолютно не способный человек, чтобы защитить этот труд, а обвинил в неудаче меня. И это было его спасибо за время и усилия, которые я потратил ради него. Теперь разве это было милосердием и помощью для него? Да нет же. Наоборот, я поставил его в неудобное положение, зная, что он абсолютно неспособный человек.
Для него было бы помощью и милосердием, если бы я отказался это сделать и не предстал бы он с поникшим лицом перед научными авторитетами. То, что я представлял себе помощью и милосердием по отношению к нему, то было для него невыносимым насилием над ним. А получил я в ответ только недовольство и обвинения. И стала моя воображаемая помощь для него только страданием для него. И опять же стал я мазохистом, а не сострадателем.
Был у меня один друг юности. Он был очень крут, был заводилой. На всех смотрел свысока, так как у него было высокопоставленные родители. Но сам он, ничего из себя не представлял. Был абсолютно бездарным и неспособным ни на что человеком. Потом родители его умерли и остался он с их состоянием, которое стал продавать, чтобы как-то существовать. И продал он все. И остался почти ни с чем. И женился он, но жена его использовала его только как дойную корову. Подбивала его к тому, чтобы он только продавал состояние отца и кормил ее.
Тогда он обратился к моим успешным родственникам, чтобы они его устроили на работу. Тогда, уже будучи умудренным опытом своих прежних неудач, сказал я им, чтобы они не делали этого. Ибо то, что кажется им благотворительностью, обернется против них. Ведь помочь можно способному и талантливому человеку. А тут явно видно, что этот человек ни на что не способен и будет он головной болью для них.
Но не послушались меня мои родственники. Они устроили его на работу. Но потом он не справился с этой работой и по каждому поводу бежал к ним с жалобой на то, что кто-то его там обидел. И стал он для них обузой. То, что они посчитали благом, то обернулось страданием для этого моего бывшего друга. Он впал в депрессию и проклинал самого себя, мучая при этом остальных. В конце концов он ушел с этой работы и обрел свое спокойствие со стервой женой и своей абсолютной неспособностью к созиданию.
Потом я увидел его. Он жаловался на жизнь и просил в долг у тех же родственников. Говорил, что все продал. Купил машину, но попал в аварию и теперь и машины у него нет. И получилось так, что этот человек неспособен ни работать, ни созидать. Даже водить машину не сумел. Весь в долгах и винит всех вокруг, но не себя.
Теперь мои добрые родственники опять решили дать ему в долг вопреки моим советам. Но пустое это. Ибо помочь таким образом нужно только способному человеку. А неспособный возьмет деньги. Мало того, что он их не возвратит, но и обвинит их в том, что именно они и есть причина его неудач. И что является благом для такого человека? Только абсолютное безразличие к нему. Пусть он погибнет. Это и есть его благо, это и есть милосердие по отношению к нему. А та помощь, которую оказывают ему мои родственники, наоборот, является причиной его страданий, ибо дают они ему надежду. Но зачем это надежда ему, если он конченный человек. Пусть он лучше умрет и это будет его благом. Помогать таким людям нельзя. Ибо это причина их страданий, а не милосердие, которое кому-то кажется таковым.
Потом к этим же моим успешным родственникам обратились другие мои родственники, которых постигла неудача и оказались они в униженном состоянии. Они просили помощи, разумеется хотели денег в долг и поддержки. Но на самом деле причиной их неудач была их собственная неспособность к каким-то созидательным делам. И совершенно естественно, что оказались они в плохом положении. Тогда снова я сказал моим успешным родственникам, чтобы они подумали над тем, что же является благом для моих же менее успешных родственников. Ведь помогая им, они снова дадут надежду упавшим. Но от этой надежды те не возродятся. Ибо невозможно наполнить пустой колодец наполнением в нее воды. В самом колодце должна быть вода естественным образом. И помогая им, они обрекут их на еще большие страдания. Это не милосердие, а жестокость. Милосердие как раз в том, чтобы менее успешные мои родственники опустились еще ниже, ибо это и есть то, чего они хотят. Помощь для них будет продолжением их страданий.
На самом деле милосердие для них, это отсутствие помощи. Им просто надо дать спокойно умереть. И дав им деньги в долг, мои успешные родственники будут объектом проклятий, и во всех неудачах менее успешные мои родственники будут винить их. И деньги им не вернут. И что будет? Они просто будут мазохистами. Они просто разделят их страдания.
Недавно рассказал мой один друг свою историю отношений с одной понравившейся ему женщиной. Она имела ранее несколько мужчин, дошла до солидного возраста, но так и не заимела ни семью, ни детей. И сокрушалась она ему по этому поводу. Он ее пожалел и обещал ей все это дать. Но что он увидел в ответ? Неоднозначные обещания, сомнения, претензии. И сказал я ему, что все это было большой ошибкой с его стороны. Ибо эта женщина привыкла к обману. Это ее нормальное состояние. Обещание ей помочь и дать ей все, что ей недостает, как раз вывело ее из нормального состояния и обрекло ее на страдания. То, что моему другу казалось помощью и милосердием, на самом деле было жестокостью по отношению к ней. В ее ситуации нужно было как раз ему еще раз обмануть ее, или же помочь ей обмануться с другим. Она в этом ощущает свое благо. А предложение построить с ней семью и родить детей как раз является несправедливостью по отношению к ней. Ей надо помочь в ее самоуничтожении и это есть для нее милосердие. Она привыкла быть обманутой и пусть останется обманутой. Это ее нормальное состояние.
Таким образом, нужно знать какой вид милосердия и помощи оказывать тому или другому человеку. То, что является милосердием к одному, для другого таковым не является. Нужно посмотреть на статус этих людей и действовать по ситуации. Для одного помощь это совет, деньги, связи. А для другого помощь, это содействие для его полного уничтожения. Ибо ничего другого он на самом деле не хочет. Это лишь его мечты. И перепутав формы помощи, помогающий сам обрекает себя на страдания и разделяет с пострадавшим его боль. На самом деле он не помогает, а обрекает его на еще большие страдания. Поэтому если человек способный, то помоги ему нормальным образом. Но если нет, если человек падает, то помоги ему упасть. Пни его, чтобы он свалился с края пропасти и разбился насмерть. Падающего не спасай, а наоборот, подтолкни его. Ибо этот толчок и его смерть и будет для него милосердием. Ибо избавит и его, и тебя от дальнейших страданий.