О событиях в Румынии и Молдове в XX  веке[1]

 

И я хорошо помню, что по Франку получалось, будто только тот, кто религиозен, – подлинно морален, высокодуховен и совершает благие дела. А вот тот, кто нерелигиозен (атеист) – он по сути аморален (у него мораль ложная), он нигилист и способен лишь разрушать, ненавидя культуру и богатство. А из книги Бершина следует совсем противоположное: это именно православные христиане – руководители и активисты Христианско-Демократического Народного Фронта Молдовы – осуществляли геноцид в республике, творили чудовищные, средневековые зверства, разрушали все, что можно разрушить, демонстрируя прямо-таки патологическую ненависть к культуре (даже к самой простой, вплоть до садово-парковой скульптуры), – а вот приднестровские «простые советские люди», рабочие, крестьяне, служащие, интеллигенты, практически поголовно неверующие, напротив, вели себя высоконравственно, проявляли массовый героизм, спасая и защищая культуру от фашиствующих варваров – православных христиан. С Франка что спрашивать – этот певец филистерской трусости давно умер. А вот за Померанца стыдно.

Он ведь так прямо и пишет: «Свобода немыслима без минимального присутствия Бога в человеческой душе. Провал перестройки – это наш общий провал, провал, вызванный долгой оторванностью от духовных корней. Мы двоечники. Мы получили ряд двоек – в 1917 году, в 1929 году; мы шли, как бараны, под расстрел в 1937 году» (с. 9). Понимаете, вся беда, стало быть, в том, что мы отпали от религии, «оторвались от духовных корней». И это пишет человек в предисловии к книги о Приднестровье, о том регионе (Балканы – Причерноморье), который в XX веке как нельзя более ярко продемонстрировал, на что способны люди, не отпавшие от религии! Что-то православие не помешало петлюровцам вырезать на Украине 200 тысяч евреев (и православные священники благословляли их на резню). Что-то православие не помешало румынским фашистам устроить запредельные по жестокости еврейские погромы (когда в Бухаресте, например, евреев свозили на городскую бойню, рубили там на куски и на каждом куске ставили штамп санитарного врача) – и высшие иерархи Румынской православной церкви благословили погромщиков, а священники шли в первых рядах (а после войны отпавшие от религии безбожные коммунисты их за это судили). Все поколения еврейских предков Померанца, должно быть, в могиле перевернулись, когда он написал эти строки!

 

Тем более стыдно читать такое, если в самой книге Бершина написано черным по белому: «Поход волонтеров на Гагаузию и Дубоссары был освящен православным священником. Прежде чем убить, целовали крест. «Заповеди бессарабского румына» облекались в форму заповедей Моисеевых. Националистический Народный Фронт, подумав, назвал себя христианским. Монахи Кицканского монастыря прятали у себя оружие. С колокольни того же монастыря под прикрытием его служителей били снайперы» (с. 90).

На самом деле свобода немыслима не там, где бога (специально пишу с маленькой буквы, поскольку написание нарицательного имени несуществующего не то персонажа, не то явления с большой оскорбляет мои антирелигиозные чувства и унижает меня как рационально мыслящего субъекта познания, homo sapiens) нет, а там где он «есть», поскольку в этом случае именно на бога трусливо и лицемерно перекладывается ответственность за все происходящее – все, дескать, что ни случается, случается по воле и замыслу его («ибо без воли его и волос с головы не упадет»).

[1] Фрагмент из статьи: Ефим Бершин. Дикое поле. Приднестровский разлом. – М.: Текст/журнал «Дружба народов». – 2002. – 191 с.